Freitag, 12. August 2016

Записки начинающей регентши. Часть 2 - Немного о регентских "ляпах"

Богу – Богово, кесарю – кесарево, а Почаевской Богородице – Почаевское «Блажен муж» или немного о регентских "ляпах"


- Ирочка, сможете меня ещё разочек заменить, – спрашивала меня Н.С., поскольку у неё по возвращении из отпуска образовалось важное дело. Я, конечно, с радостью согласилась, ведь на службе планировала быть в любом случае.
Последние дни, плотно заполненные службами в разных храмах, отнимали много сил и внимания, так что к данной службе я как-то не совсем основательно подготовилась. «Служба иконе Богородицы, значит всё просто, всё из Минеи, – думала я, – разберусь на месте».
Буквально за полчаса до выхода из дома меня осенило: «у нас ведь служба Почаевской Богородице. Было бы замечательно спеть «Блажен муж» именно напева Почаевской Лавры, где и происходили чудеса, связанные с Почаевской иконой Божией Матери». Мы договорились с певчей, с которой пели всё лето, встретиться в храме пораньше, посмотреть запланированное песнопение.
Правда, с этой певчей «встретиться пораньше» обычно означало, за минуту до начала пения. И эта ситуация не стала исключением.
Пунктуальный бас уже давно на месте. Обсуждать с ним какие-либо песнопения не имеет никакой необходимости – он споёт что угодно и как угодно. А сопранки моей нет, притом, что десять минут назад от неё получена смс с текстом «я уже возле храма». «Неужели дойти от входа храма до клироса занимает десять минут, – в недоумении думаю я». На всякий случай пишу в ответ смс: «служба на центральном клиросе», а то вдруг она и по храму будет ещё десять минут блуждать. Служить будет настоятель. «Ира, ты попала, – говорю себе». Начинаю из-за этого больше нервничать. Чтец уже читает начало утрени. Выглядываю из клиросного закутка и вижу ту, которой мне так не хватало. Вот только она совсем не спешит идти на клирос.
- Лееена, – кричу шёпотом в её строну и даю строгий знак рукой, чтобы она уже пришла наконец на клирос. Бас смеется. Девушка как всегда непринужденно, без единой капли вины в глазах появляется на клиросе. Ну разве на неё можно сердиться? Петь, ясное дело, у нас возможности уже нет, поэтому просто показываю ноты по принципу «знаешь, не знаешь», потом тихо напеваю. В глазах не вижу ни «да» ни «нет». Сопранка лезет в рюкзак за наушниками. «Что? Что она собирается делать? – недоумеваю я. – Неужели слушать произведение в телефоне? Именно».
- Мы поём через минуту, – спешу сообщить я.
- Да?, – удивляется она, откладывая телефон и наушники.
- Ладно, споём обиходное по тексту, – уже во время великой ектении сообщаю я.
- Ой, это как? Давай лучше то по нотам, – испуганно говорит певчая.
Не стоит удивляться. Просто девушке очень редко приходилось петь вечерние службы и особенно праздничные. Конечно же, нот обиходного «Блажен муж» у меня с собой не оказалось, искать их в храме уже просто не было возможности. Я снова достаю "Почаевское". Рискую. А что делать? Господи, помоги! Там ведь всё в терцию, она не растеряется, подхватит.
Подхватила, вот только «Аллилуия» на припеве немного «плакала». В общем, отстрадали мы этот «Блажен муж» с Божией помощью.
Стихиры на «Господи воззвах» принесли ещё больше стресса. После некоторых колебаний служители к стихирам Богородицы всё же решили присовокупить и стихиры мученикам. Дьякон как обычно был обеспокоен, чтобы всё было спето по каждению, ни секундой позже (а вот про раньше никто не говорил). Поём себе спокойно стихиры Богородицы, смотрю на то, как продвигается каждение, понимаю, что ещё одну можно Богородице спеть, а потом уже мученикам. И только собиралась я открыть нужную страницу Минеи со стихирой мученикам, как слышу от прошедшего мимо в алтарь дьякона: «Слава».
«Ну «Слава» так «Слава», – думаю я, и мы поём «Слава и ныне». Стою себе смотрю на солею и даже совсем не подозреваю, что там ведь сейчас должны были оказаться служители. Их там нет. А мы уже всё спели, и мне так спокойно.
- «И ныне» – подсказывает мне бас.
- Какое «И ныне»? Там нет никакого «И ныне» – шепчу я, – мы всё спели.
Что делать. Поём «И ныне» и ещё раз повторяем Богородичен.
«А ведь как раз времени хватило бы, чтобы спеть стихиру мученикам. Ну вот, Ира, когда ты уже перестанешь слушаться всех, а просто делать свое дело, как нужно?». Но для этого, видимо, у меня ещё совсем мало опыта. Откуда было дьякону знать, что нет стихиры на «Слава».
Далее все проходило ровно до тех пор, пока я не обнаружила, что не взяла с собой ноты «От юности моея». В крайнем случае принимаю решение петь по тексту. Вроде, в этот раз в глазах сопрано испуга не видно. Но всё же принимаю попытку во время чтения шестопсалмия поискать местные ноты. Где-то должна лежать такая черненькая потрепанная книжечка. Я точно видела её сегодня на клиросе правого придела, когда забирала оттуда необходимые для службы книги. Отважный бас поступает по-мужски и проявляет инициативу самому туда сходить. Возвращает ни с чем. Нет, я точно её там видела. Иду сама на клирос правого придела, смущая тихо молящихся во время шестопсалмия. «Господи, прости».
«Вот она! – радуюсь, находя книгу, – всё же память пока ещё не отшибло». На всякий случай открываю «От юности моея» и с удивлением обнаруживаю, что там совсем иной распев, совершенно неподходящий для нашего сегодняшнего трио. «Вот это подстава! Ведь книжечка точно была черная» – думаю я, возвращаясь на центральный клирос». Вот регент дотошный. Нет бы сразу поверить басу, нет, пошла сама проверять. Но бас не сдаётся и предпринимает новую попытку поиска книги. И он находит её родимую, черненькую! Эх, чтобы я без него делала? Ну что делала? Пели бы по тексту!
Это были ещё не все «атаки» службы. А что, разве вы не замечали, что Богородичные службы никогда не проходят чисто и гладко? Не дремлет враг рода человеческого особенно в такие дни.
Перед пением полиелея случайно так слышу комментарий баса (уже не помню даже к чему сказанный) о чтении избранного псалма.
«Избранный псалом, – всплывает у меня в голове. – Я же его не подготовила. Где Ирмологий? – я судорожно ищу взглядом бордовенькую книжечку, которая должна быть Ирмологием. Нигде не вижу. – Псалтирь? – я в спешке перебираю все попадающие на глаза книги, потенциально могущие быть Псалтирью. Нет, не она. – Где ещё можно взять избранные псалмы? – начинаю нервно думать я. Ещё раз оглядываю кучу разных бордовых книг, лежащих на подоконнике. – Ну что же их столько много? И все как на зло одинаковые! Где же Ирмологий? Бежать на левый и правый приделы уже совсем нет времени. – Но вот он наконец попадается мне на глаза! Слава Богу!
На всякий случай на будущее – если всё же Ирмологий так бы и не нашелся, можно было бы прочитать стихи из Октоиха или, как ещё говорят, всё, что угодно, главное уверенно. Сам поверишь, что это избранный псалом – все поверят!
Дальше служба проходила без особых моментов, о которых можно было бы повествовать. Вот только петь одновременно быстро и молитвенно, о чём нас попросили ближе к концу утрени, я пока не научилась.
Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения (Пс. 147). 

Читать далее:
Искушения на клиросе

Keine Kommentare:

Kommentar veröffentlichen